Никонов Николай Григорьевич

Никонов Николай Григорьевич, родился 10 декабря 1930 г. в Свердловске (Екатеринбурге). Отец – Григорий Григорьевич - бухгалтер, мать, Елена Александровна - учитель. Прошел обычный для своего поколения путь, учился, работал, закончил среднее образование в школе рабочей молодежи и поступил на историко-филологический факультет Свердловского педагогического института в 1948 г. Закончил досрочно в 1951 г. Преподавал в военном училище, а далее работал по 1968 г. учителем и директором школы. Параллельно начал писать. В 1955 г. вышла первая небольшая книга сказок для малышей «Березовый листок». В 1959 г. был принят в Союз писателей за 4 вышедших к тому времени книги.

Оставил школьную работу в 1968 г., после выхода уже 16 книг, стал профессиональным писателем. Наиболее известными в то время были книги «Сказки леса», повесть «Солнышко в березах», повесть «Лесные дни» и повесть «Глагол несовершенного вида» - о «трудном» возрасте от 11 до 16.

Далее публиковались книги: «Листья», «Вкус жизни», повести «Кассиопея», «Балчуг», «Воротник», повесть о школе рабочей молодежи «Мой рабочий одиннадцатый».

В 1975 г. закончил поэму в прозе «След рыси», опубликовал ряд книг в издательстве «Детская литература». Был напечатан в «Роман-газете» № 24 за 1981 г. Далее за повесть «Старикова гора» был подвергнут критике на Бюро Обкома КПСС, секретарем был в то время Б.Н. Ельцин. Повесть, напечатанная журналом «Урал» в 1983 г., увидела свет в книжном варианте только в 1990 г. Написал далее «опальный роман» «Весталка», книгу «Северный Запад» и в журналах «Урал», «Уральский следопыт» периода 1986-1990 г.г. вышло повествование «Размышление на пороге», «В поисках вечных истин», « Париж стоит мессы», «Орнитоптера Ротшильда». С 1990 года работает над серией романов под одним заглавием: «Ледниковый период», закончил и опубликовал в журнале «Урал» за 1995 № 7 роман «Чаша Афродиты» (3-ий по замыслу), работает над романом «Стальные солдаты».

На последнем писательском съезде в июне 1994 избран Секретарем правления Союза писателей России. Работает Ответственным секретарем Екатеринбургской писательской организации. Историк по образованию, литератор по профессии, биолог по призванию. Есть книги: «Певчие птицы», «Созвездие кактусов». Хобби - птицы, кактусы, орхидеи, бабочки. По убеждениям - интернационалист. Состоял в партии, платил взносы. Идея коммунизма всегда казалась абсурдом, хотя принцип «От каждого по способности, каждому по его труду» считает абсолютно справедливым.

Премий и грантов не получал. Выдвигался многократно на премии России, СССР, им. Горького, им. Толстого и даже доходил до финала, но «визы» Обкома, необходимой в таких случаях очевидно, не было.

Женат. Жена, Антонина Александровна, в прошлом учитель русского языка и литературы в настоящее время на пенсии. Сын, Никонов Николай Николаевич, офицер Советской Армии, погиб в 1975 г. Дочь, Илона Николаевна Попова, преподаватель английского языка.

Постоянно проживает в Екатеринбурге.

18.04.1999

Адрес: Россия. 620075. Екатеринбург, пр.Ленина 48-89

тел.: (3432) 55-33-66 или 47-62-85

e-mail: ilona@utn.e-burg.ru

Николай Никонов. Из серии «ледниковый период»

Роман «Чаша Афродиты» (отрывок)

Передо мной на краешке лавки, приопустив явно не вмещавшееся на край бедро, сидела юная и прекрасная Ева! Именно это имя-определение пришло сразу на ум мне, ибо девушка, даже, пожалуй, девочка, была прекрасна в своих женских формах, кругло обозначившихся под простеньким прямого покроя розовым одноцветным ситцевым платьем. Толстые ноги девушки-девочки были совершеннейших форм, бедра округло-мощно поднимались и плавными дугами натягивали подол короткого платья, высоко открытого над прекрасными круглыми коленями. Но самое замечательное у девочки – было лицо! Полускрытое челкой и как будто ничем не классической формы, оно было воплощением совершенно ошеломляющей женской нежности, чистоты и ласки. Такой красоты – не макияжной, не накрашенной, простой-простейшей, мило-нежной, будуще-бабьей, очаровательно-мягкой, улыбчивой, - я никогда не видел. Прямые, слегка золотящиеся волосы покрывали девочке всю спину, спадая до мощных бедер.

Господи! Боже! Это было, кажется, первое явление мне совершенной и пленяющей будуще-женской красоты.

Девочка доедала яблоко. Ела тоже по-женски, спокойно, умело, со вкусом.

-Господи! Боже! – кажется, теперь прошептал я, глядя на нее, не решаясь стронуться с места. Это же готовая натура для моей Евы! А волосы! И распущены так просто-первобытно! Ева! И такое прекрасное лицо! Е-ВА!

Я так глупо-нагло, наверное, уставился на девочку, что она заалела, но все же неторопливо (очевидно, она вообще не умела торопиться!) доела яблоко, бросила огрызок в недальнюю урну и, достав из кармана кукольный, с кружевцем, платочек, по-женски, умело вытерла губы и пальцы. Господи! Паль-цы! Какие совершенные пухло-белые, нежные, толстовато-прелестные пальцы! Каждый был произведением искусства! Каждый ее пальчик!

Как подойти к ней?! Как?! Кто она? Я не имею права ее отпустить! Пусть я старше на тридцать лет. Я не имею права ее…Сесть рядом? Но как? Все места заняты, а я как пень, стою и смотрю на нее в упор (как тот дурак на пляже на тот женский живот!).

Может быть, я даже молился кому-то, чтобы освободилось место. Женский голос в официальной форме объявил посадку в какой-то автобус, и, к неописанной радости! – дядька, сидевший рядом с моей Евой, МОЕЙ богиней, что-то по-кроличьи жевавший, торопясь, сунул еду в карман, встал и пошел на посадочную площадку, и я ястребом спикировал на его место, сел и тотчас ощутил тот блаженный, расслабляющий ток явно родного мне женского тела, какой испытывают далеко не все и весьма редко, и такое бывает раз-два за жизнь. Или – совсем не встречается. Кто знал и чувствовал это внезапное, сладостно-томящее, приручающее без обмана теплоизлучение? Бывает, оно узнается даже на расстоянии. У кого так было?