На 20-й линии небо светло-синее,
На Большом проспекте ломают старое здание.
Я люблю рисовать звездочки и актинии
И голотурии рыбам морским в назидание.

Сырость еле движется — небеса колышутся,
По Наличной улице движутся троллейбусы.
Я нарисую волны, которые с берегом лижутся,
Береговую черту, подобную ленточке Мебиуса.

Судно, придя из Германии или Великобритании,
Встанет дворцом белокаменным, видным
                                                       с распахнутой площади,
Люди сбегутся заранее — судно вернулось из плавания,
Зверем смертельно пораненым воют сиреною лошади.

Берег, уткнувшийся в Балтику, щерится пушками
                                                                           крейсера,
Окнами финской гостиницы, сыростью новых районов,
Книгою про математику — здесь холодней центра
                                                                            вдесятеро,
Гость, что купить что-то ринется, вернется
                                                          усталый и сонный.

На домиках близ старой гавани я нарисую актинии,
Стены заборов укутаны проволокою под током.
Солнце, вернувшись из плавания,
                                                    висит над 20-й линией.
Я тоже хочу летать, как солнце — высоко, высоко...