Владимир Фёдорович Турунтаев

Турунтаев Владимир Федорович родился в 1939 г., окончил Уральский госуниверситет, работал в молодежной газете, в журналах «Урал» и «Уральский следопыт», заведовал редакцией художественной и детской литературы в Средне-Уральском книжном издательстве.

Публиковался в журналах «Урал», «Уральский следопыт», «Сельская молодежь» и «Огонек». Написал около двух десятков книг. Последние годы работает в криминальном жанре. Первая проба - повесть «Доказать аксиому» (1986 г.) - о трагической судьбе бывшего колчаковского министра, затем президента общества советских граждан в Шанхае В. С. Зефирова, отмечена дипломом всесоюзного конкурса.

Книги «Дело о рассерженной даме» (Екатеринбург, 1997 г.)и «Методом исключения» (Москва, 1998 г.) посвящены работе уголовного розыска. В Москве же этим летом выходит в свет роман «Проба на киллера», главный герой которого — старший следователь областной прокуратуры Брянцев — действует и в романе «Чужое лицо», который только что закончен автором.

Отрывок из романа "Чужое лицо"

...Дальше разговор почти не вязался. Обмениваясь малозначащими репликами, к полуночи прикончили коньяк.

— Сейчас еще принесу, — Ида попыталась подняться, однако Валентин удержал ее за руку:

— Может, хватит?

— Вы подумайте, какие мы положительные!

— Вообще-то я спать хочу.

—Ну, давай по последней и пойду постелю тебе в Андрюшкином кабинете, — отступилась Ида. — Ничего не имеешь против дивана?

— Перебьюсь.

— Он вообще-то удобный...

— В самом деле?

— Правда. Но Андрюшка меня удивляет, ведь знает, что ты должен приехать! Не случилось ли чего?.. Такого еще не было, чтоб не позвонил, если задерживается... Неужели — баба? Тогда я ему кое-что оторву... Ладно, потом с ним разберемся! — выпив коньяк, она поднялась и, намурлыкивая про хризантемы, которые уж давно отцвели, нетвердой походкой вышла из комнаты.

И почти тотчас из-за двери донесся приглушенный звук падения чего-то тяжелого. Валентин выбрался из кресла и пошел поглядеть, что там упало. В прихожей остановился, соображая, в какую из дверей толкнуться.

— Ида! — позвал он.

Откуда-то глухо, как из-под земли, донеслось раздраженное:

— ...Иди же, помоги!..

Валентин потянул ближайшую дверь. За нею оказался небольшой тамбурок, а затем еще одна дверь. Валентин повернул золоченую ручку, переступил через порог и увидел в полосе лунного света сидящего в кресле за письменным столом мужчину со склоненной к плечу головой. Похоже, что тот спал.

С минуту Валентин обалдело смотрел на мужчину, пытаясь привести мысли в порядок. Это мог быть. только Андрей, больше некому. Но почему он тут? Почему спит? Пьяный, что ли?...И когда вошел в квартиру?

Не нравилось все это Валентину. Похоже, та еще семейка. «Да ну вас к Богу, и дернуло ж связаться с вами!.. Да ёж вашу мать!..» В бешенстве он выскочил обратно в прихожую, решив немедля распрощаться с Идой и перекантоваться до утра в гостинице. А там видно будет.

И в этот момент из какой-то другой двери вышла Ида. Припадая на одну ногу и не то плача, не то смеясь, она растирала ладонью бедро.

— Ну, Валька, пока тебя дождешься... Знаешь, как я сбрякала! — заголив бедро, потерла ушибленное место ладонью. — Зову тебя, зову!.. Тоже рыцарь!..

— Там кто у тебя? — Валентин кивнул на дверь, из которой вышел.

— Там? — переспросила Ида. — Это Андрюшин кабинет. Он что, изволил, наконец, осчастливить нас?..

— Ты будто не знала?

Ида была настроена решительно:

— Сейчас мы ему устроим допрос с пристрастием!.. — прихрамывая, она устремилась в мужнину обитель.

Оставшись в прихожей, Валентин открыл шкаф и снял с плечиков свой пуховик. Но только сунул руку в рукав, как вдруг из кабинета по ушам ударил душераздирающий вопль. Стряхнув с руки пуховик, он вбежал в кабинет и увидел близко перед собой обезумевшие глаза Иды.

— Нет! Нет! — пронзительно кричала она. — Не-ет!..

Кабинет был залит ярким электрическим светом. В кресле, неловко скособочившись, сидел Андрей.

—Что с ним? Говори! — Валентин тряс кричавшую Иду за плечи.

Внезапно притихнув, она спросила сиплым сорванным голосом:

— Зачем он это?

— Да что такое? — Валентин все еще ничего не понимал.

— Он же мертвый! — пронзительно выкрикнула Ида — Мертвый, мертвый!

Валентин приблизился к столу. На полу возле кресла валялся небольшой черный браунинг. В оконных стеклах словно электродрелью были просверлены маленькие дырочки с едва заметными расходящимися лучиками трещин. На голову Андрея он старался не смотреть.

Припав к плечу Валентина, Ида плакала навзрыд и все повторяла:

— Зачем он?.. Зачем?..

Валентин гладил ее по голове и говорил какие-то сумбурные слова, потому что надо было что-то говорить. Увидев на полу розовый дамский платочек, поднял его и протянул Иде. Она машинально взяла платок, поднесла к мокрому лицу и вдруг отшвырнула с брезгливым выражением:

— Ты где его взял?

— Надо позвонить в милицию, -- сказал Валентин.

Пока Ида говорила по телефону, он заметил на краю письменного стола небрежно разорванный почтовый конверт. С маркой и штемпелем, а вместо обратного адреса — лишь женское имя, без фамилии: «Дина». Внутри конверта виднелся сложенный вдвое листок. Как раз в этот момент Ида закончила разговор с дежурным, и Валентин протянул ей конверт:

— Ты знаешь эту Дину?

Ида выхватила у него конверт. Торопливо развернув листок, пробежала глазами по строчкам. Лицо ее окаменело. Выразив свое отношение к прочитанному крепкой непечатной фразой, она протянула листок Валентину.

Это было коротенькое письмецо:

«Андрюша, у меня нет выбора. Я в отчаянии и потому способна на все. Решай: или — или. Люблю по-страшному. Дина».

— Ты не знала, что он дома? — спросил Валентин.

— Откуда? Я ведь только перед тобой вошла! — и, заломив руки, снова запричитала: — Это я, я виновата ! Ох, дура я, дура! Я должна была поговорить с ним, когда... — она взяла предложенную Валентином сигарету .и, сделав несколько затяжек, заговорила спокойно и трезво: — Понимаешь, позавчера мне позвонила какая-то баба и сказала, что Андрей уже давно встречается с какой-то еврейкой и что скоро у них будет ребенок. Баба не назвалась, и я подумала, что это какая-нибудь провокация. До сих пор, сколько живем, я была убеждена, что Андрюша не таскается по бабам. Во всяком случае, он не давал повода подозревать его. Правда, не знаю, есть ли на свете хоть один мужик, который хоть раз не попробовал чужой бабы...

— Ну, и ты, конечно...

— Нет, вот поверишь: ни словечка не сказала! Решила не расстраивать понапрасну... О, Господи, наверное надо было сказать! Если б даже и правдой оказалось, то я бы никогда, никогда... Хотя ох как горько было!.. . И сегодня, когда мы с тобой пили коньяк, я все время думала об этом. Думала, что он ... А он уже тут был!.. — она смотрела невидящими мокрыми глазами мимо Валентина. — Андрюша, ну зачем ты так?.. Почему не поговорил со мной?.. О-о!..— Всплеснув руками, она с размаху распласталась на полу и ползком приблизилась к креслу, в котором сидел ее мертвый муж. Безутешно рыдая, снова и снова повторяла:

— Ну, зачем, Андрюша, ну зачем ты это сделал?..

Валентин опустился рядом на колени и молча гладил ее по голове, не отрывая взгляда от браунинга, валявшегося на полу, справа от кресла. «Но почему справа? Ведь Андрей — левша!..» От этой мысли у Валентина по спине пробежали холодные мурашки.